Игра - вещь серьезная. Хотя, глядя на маленьких несмышленышей, увлеченно возящихся с кубиками, не верится, что все это - и кубики эти, и даже действия самих карапузов - заранее были продуманы и обсуждены в высоких инстанциях. Спорили и принимали решения в институтах проблем воспитания, организовывали выпуск кубиков на длительных производственных совещаниях, - потому что игра должна соответствовать возрасту, уровню развития, особенностям восприятия, культурному "фону".
Игра должна быть чуть выше нынешнего уровня ребенка, но и не слишком, - чтобы не остановить развитие юного пользователя серией гарантированных провалов. Она должна соответствовать его уровню, но и не быть совсем уж элементарной, - чтобы не остановить его развитие, зациклив пользователя на получении мелких удовольствий от гарантированных успехов.
Играем мы все. И даже не в смысле: "что наша жизнь? - игра…", то есть жизнь каждого, в хорошем случае, - это как серия развивающих задач, решая которые, он благополучно достигает положения в обществе, вызывающего уважения счета в банке и квартиры с бассейнов в высотке.
Играем все - означает, что вся история человечества, как растущего ребенка, которому предстоит стать личностью, представляет собой тоже серию развивающих игр. Мы играли в игры на удачливость, жизнеспособность частей человечества, - нашего общего "тела" - триб, племен, народов и государств.
Были игры на достижение локального благополучия и мира среди всеобщей нищеты и войн. Мы играли на удачу в добыче и накоплении золота, богатств, капитала, что давало возможность использовать бедность других, играли в достижение могущества и власти, - выигрыша, который не всегда признавался другими игроками и вообще был действителен только до следующего хода.
Ренессанс и эпоха Просвещения открыли новый тур захватывающих игр на достижение знаний. Выигрывает тот, кто стремится приобрести знания и послушно признает авторитет ведущего игры - госпожи Науки. Затем весь западный мир дружной гурьбой повалил играть в применение знаний для развития производства и технологий. Во что только мы не играли: и в свободу и борьбу с рабством, и в революции и в контрреволюции…
И вот, наконец, в свободном мире мы стали играть в сообщество субъектов права, уважающих друг друга, сумевших, наконец, присвоить человеку титул царя природы и устроивших себе фешенебельную квартиру на одной из планет.
Мы заигрались. Меняя игры, бросаясь от одной игрушке к другой, мы не замечали, что играем все в ту же старую игру - в игру на удачливость, жизнеспособность и выживание - каждый за себя.
Мы не видим реальности. Квартира наша грязна, наводящие ужас трещины покрыли ее стены, и потолок вот-вот обрушится. Солидный капитал оказывается вдруг ворохом ничем не обеспеченных бумажек. Сквозь личину взаимного уважения каждый, кто не слеп, видит кровожадный оскал. Иллюзия власти над природой оборачивается жалкой ролью эгоистичного использования того, что лежит на поверхности.
Мы не видим, что для нее, для природы, мы все равны, для нее все мы - одна сущность: род человеческий. Мы не видим что она, природа, - наша "высокая инстанция" - давно уже настойчиво подсовывает нам другую игру. Прислушайтесь. Слышите? - она говорит: "А не поиграть ли вам, ребята, в то, кем вы действительно являетесь, - в единую, цельную личность, - а? Ведь все другие игры уже давно вас не развивают. Вы ведь состаритесь незаметно, зациклившись на серии привычных сиюминутных удовольствий, которые вам доставляют".
Нам придется признать, чем раньше - тем лучше: то, что нам предлагается, действительно выглядит как единственная развивающая игра из всего, что нам дано. Мы, правда, не знаем еще правил, толком еще не представляем себе, какой же выигрыш нам сулят в случае удачи. Но зато (зато!) терять нам скоро, признаться, уже будет нечего, а уж если выиграем, - станем, наконец, сами собой, настоящими.
