Начальник генштаба, генерал-лейтенант Дан Халуц, заявил в среду представителям парламентской следственной комиссии по Амоне, что он лично дал указание старшим офицерам полиции об использовании дубинок против демонстрантов.
Свыше трехсот человек получили ранения различной степени тяжести во время погрома в Амоне (интересно, что в первые дни писалось о 350 пострадавших, сейчас пресса говорит о «примерно 200» - прим. ред.). Избивали демонстрантов верховые полицейские.
По словам Халуца, он весьма четко объяснил, какие меры к демонстрантам можно применять, а какие нет. В частности, вести стрельбу резиновыми пулями нельзя, а пускать в ход дубинки и слезоточивый газ можно. Он же приказал вывести против демонстрантов конный отряд полиции.
«Создалась атмосфера, что в Амоне будут столкновения. Я полагал, что уровень сопротивления будет высоким. Я полагался на информацию, полученную от ШАБАКа».
«Мы знали, что будет конная полиция. Мы определили, какие силы будут направлены, какие будут общие направления. Но решение на местности принимали офицеры на месте. Я могу определить общее положение – не применять резиновые пули. Я несут ответственность за общие указания, но фактические решения принимаются в реальном времени. Решение об использовании дубинок при наведении порядка принимается старшими офицерами полиции, не ниже генерала или полковника. Разрешение на использование слезоточивого газа дает командующий дивизией. Стрельбу для разгона демонстраций открывать нельзя».
Он также рассказал о распределении ответственности между армией и полицией: «Полиция вступает в прямой контакт с гражданским населением, а армия находится в окружении. Между армией и полицией есть диалог Мы заседаем вместе, и за разрешением обращаются вплоть до начальника генштаба. В разрешении перечисляются средства, которые будут использованы, и определяются полномочия. Ответственность несут командиры на местах, потому что они находятся на местности. Все средства, которые имеются в распоряжении армии и полиции, были использованы сейчас. Есть два уровня ответственности. Профессиональная ответственность за эвакуацию лежит на полиции. Общая ответственность лежит на армии, как на суверене в Иудее и Самарии».
Халуц подчеркнул, что с самого начала подход к ликвидации Амоны в корне отличался от «размежевания». При размежевании речь шла о ликвидации законных поселений, а Амона определялась как незаконный форпост, поэтому сравнивать эти два события никак нельзя, считает Дан Халуц.
Он просил отметить, что диалог с главами Совета поселений продолжался до самого последнего вечера: «Я говорил с Замбишем. Он был последним, с кем я говорил об Амоне. Я говорил с ним и понял, что он предлагает разобрать 4 дома и перенести их в Офру. Я не большой специалист в этом вопросе. Я только спросил, когда это в последний раз делалось в Израиле? Замбиш ответил: «Никогда». Мне показалась странной идея о переносе домов, но я все же спросил: «Сколько времени это займет?» И услышал, что 6 недель. В связи с этим я сказал министру обороны, что предложение поселенцев нереально».
Как мы уже писали, начальник генштаба Дан Халуц и министр внутренней безопасности Гидон Эзра не сверили показания накануне выступления перед комиссией, и начали противоречить друг другу. Гидон Эзра утверждал, что ликвидаторы всю ночь шли пешком до Амоны, потому что дороги были перекрыты демонстрантами, а Дан Халуц этого не подтвердил. По его словам, нарядам армии и полиции понадобилось всего полчаса, чтобы добраться до места, согласно заранее разработанному плану. «Первое столкновение с поселенцами произошло только на подходе к Амоне», - сказал Халуц.
Гидон Эзра сказал: «Относительно перекрытия шоссе №60. Это шоссе, которое ведет от Хизме на север. В Иерусалиме были отдельные, незначительные случаи перекрытия дорог, но на трассе Хизме проезжая часть была перекрыта крупными силами, и мы не могли позволить себе, заниматься расчисткой шоссе по дороге в Амону. Поэтому полицейские были вынуждены многие часы идти пешком, без сна. Насколько я помню, они вышли в 21:30, чтобы приступить к выполнению задания утром. Маршрут был долгим и утомительным, и все из-за перекрытия шоссе».
Тут Юваль Штайниц начал выяснять детали: «И какого характера было перекрытие шоссе №60? Были ли там препятствия, масло на дороге?» Эзра ответил: «Я сам перекрытия не видел. Я обещаю прислать ответ в письменном виде. Задайте этот вопрос ЦАХАЛу».
Генерал-лейтенант Дан Халуц поведал депутатам об интересном диалоге с юным демонстрантом. «Один из молодых парней сказал мне: «Знаешь, я много раз мог выстрелить в тебя. Там было много грязи».
«Ликвидация Амоны была намечена давно, еще до размежевания. Исполнение приказа задерживали юридические процессы, когда все эти вопросы были разрешены, я получил задание, и выполнил его, как положено. Когда я говорю о правоохранительной системе, я имею в виду такое вот незаконное строительство и незаконные форпосты. ЦАХАЛ предоставляет агрессивную защиту, и именно так мы поступили». По словам Халуца, он предполагал, что в Амоне насилия будет больше, чем во время размежевания в Гуш-Катифе, и получил соответствующие подтверждения из ШАБАКа.
Перед начальником генштаба выступил глава ШАБАКа Юваль Дискин. Он давал показания за закрытыми дверями. Он рассказал депутатам, на каком основании ШАБАК пришел к выводу о характере возможных столкновений демонстрантов с полицией и их агрессивном поведении.
Депутаты хотели заслушать показания комдива Иудейско-самарийской дивизии, бригадного генерала Яира Голана, но министр обороны не дал ему разрешение на выступление перед комиссией. Юваль Штайниц возмутился и сказал, что никто не имеет право, запрещать старшему офицеру давать показания. Это все равно, что отказываться от дачи показаний судьям, и он обещал разобраться с этим вопросом.
Просмотреть другие публикации на совпадающие темы:
